Андреас Шляйхер: разрыв между сильными и слабыми школами мира растет

Главный разработчик и куратор теста PISA Андреас Шляйхер — о влиянии авторитетной программы на политику образования в разных странах.
В преддверии Второй международной конференции "Использование результатов исследований качества образования — проблемы и перспективы", которая пройдет в МИА "Россия сегодня" 29-30 сентября, директор Департамента по образованию Организации по экономическому сотрудничеству и развитию Андреас Шляйхер рассказал корреспонденту РИА Новости Антону Звереву о главных выводах престижного исследования за последнее десятилетие и о том, как влияет эта программа на политику образования в разных странах.
Бедность — не приговор
— Какие ключевые тенденции в мировом образовании демонстрируют результаты последних сопоставительных исследований?
— Представляется, что наибольшее значение имеет углубление разрыва между высокоэффективными образовательными системами и системами, которые плетутся в хвосте исследования. По экспертной оценке специалистов Международной программы PISA, 10 процентов наиболее социально незащищённых учеников шанхайских школ показали в 2012 году лучшие результаты, чем 10 процентов их сверстников из самых обеспеченных американских семей. Это говорит о том, что бедность — не приговор и что неправы те, кто не пытается менять что-либо в своей судьбе.
— Как быстро, на ваш взгляд, устаревают на фоне возрастающих требований к детям выводы международных сравнительных исследований? Какие из них являются самыми для Вас важными, не теряющими актуальности со временем?
— Я полагаю, что международные сравнительные исследования в области образования остаются очень мощным инструментом. Они дают представление о "потолке возможного", равенстве в доступе к услугам и эффективности обучения на примерах лучших образовательных систем. Позволяют разработчикам политики, педагогам и ученым оценить свой уровень в контексте достижений своих зарубежных коллег. И, что самое важное, они дают надежду на успешное реформирование национальных систем, приглашая политиков и специалистов-практиков абстрагироваться от собственного опыта и проанализировать лежащие в его основе парадигмы и концепции.
Но вы совершенно правы: мы должны сделать так, чтобы меняющиеся требования к детям нашли отражение в содержании наших исследований. В наше время школы должны учить детей жить и работать с людьми разных культур, доверять друг другу и сотрудничать, невзирая на различия. Предыдущее поколение учителей полагало, что материал, который они преподают, будет полезен ученикам на протяжении всей жизни. Сегодня школы должны готовить учащихся к беспрецедентным переменам в экономике и окружающей действительности, к труду на рабочих местах, которые еще не созданы; к использованию технологий, которые не изобретены; к решению социальных проблем, возникновение которых проблематично.
Проще говоря, мир вознаграждает людей уже не за то, что они знают, а за то, как они могут использовать то, что знают. Сегодня это главный фактор, определяющий различия в педагогических стратегиях. Упор в современном образовании делается на развитии творческих начал, критического анализа, умении решать проблемы и принимать решения. Преподается методика трудовой деятельности, в том числе способность распознавать и использовать возможности новых технологий. И последнее, но не по важности: учащимся прививают социальные и эмоциональные навыки, помогающие жить и трудиться в коллективе.
— Сейчас с этой проблемой столкнулась и Россия. Это так?
— Если вы внимательно посмотрите на результаты исследования PISA, то обнаружите, что российские учащиеся очень хорошо — гораздо лучше, чем их сверстники из многих европейских и североамериканских стран — выполняют все задания на предметное содержание той или иной дисциплины. Но не задания, требующие творческого использования знаний, а ведь именно они занимают основное место в нашем тесте.
Между прочим, PISA тоже развивается. В 2015 году мы впервые включили в список ее индикаторов "социальные компетенции" и "сотрудничество в решении проблем". Если международные оценки не идут в ногу с запросами общества, они становятся ненужными.
— Основная тема конференции, которая пройдет в конце сентября в РИА "Новости", — практическое освоение результатов исследований качества образования. Кто и как должен эти результаты использовать по назначению, на Ваш взгляд? Существуют ли вообще объективные критерии, по которым можно оценить работу школ?
— Все, чему учащиеся обучаются в школе, определяется людьми. Аналогичным образом критерии, по которым оцениваются учащиеся и школы, определяются также людьми. Я не знаю, как нам сделать эти критерии "объективными". Но мы можем обеспечить их сопоставимость в разных культурных и языковых средах и, что самое главное, обеспечить их релевантность. Вот почему PISA решила привлечь к разработке требований и методов проверки полученных знаний лучших специалистов и сотни педагогов и ученых из всех стран-участниц. Сегодня мы назвали бы это действо "краудсорсингом". Результаты этой работы — залог нашего успеха. Чтобы оценить эффективность PISA, мы проводим продольные исследования, на протяжении многих лет отслеживая деятельность учащихся, получивших оценку по линии Международной программы. Наша цель — определить, насколько эффективны тестовые вопросы в качестве инструмента, с помощью которого мы можем предсказать их успехи во взрослой жизни.
— Приведите, пожалуйста, пример того, как результаты PISA круто развернули политику той или иной страны в области образования.
— Естественно, наибольший эффект оценки PISA произвели в странах, показавших невысокие результаты. Но воздействие исследования ощущалось и там, где полученные результаты резко контрастировали с общепринятыми представлениями. В Германии, откуда я родом, результаты PISA 2000 года спровоцировали ожесточенные споры. Неожиданно низкие показатели академической успеваемости повергли общественность в состояние шока, широко обсуждались в СМИ. Традиционно 10-летние дети подразделяются в этой стране на тех, кто, по мнению педагогов, впоследствии станут работниками умственного труда, и тех, кто будет на них работать. Такое разделение производится в основном по социально-экономическим признакам. В нашем анализе вопросы равенства рассматривались как в рамках отдельных школ, так и в масштабе всей школьной системы. Было выявлено, что немецкие учащиеся из более зажиточных семей систематически направлялись в престижные школы, обеспечивающие более качественное образование, тогда как подростки из менее привилегированных социальных слоев — в менее престижные профессиональные училища. Стало понятно, что немецкая система образования скорее усугубляет, нежели смягчает социально-экономическое неравенство среди учащихся. Таким образом был дан импульс для проведения реформ. За пятнадцать последующих лет Германии удалось существенно повысить качество обучения, подтянуть ситуацию в сфере обеспечения равенства.
Тест вызвал в Сингапуре революцию
— Наверное, Германия — не единственная страна, в которой за короткий срок произошли существенные перемены к лучшему?
— Да, Корея ещё в 2000 году имела высокие показатели PISA. Беспокойство вызывало то, что успехи ограничивались небольшой группой представителей национальной элиты. Менее чем за десятилетие Корее смогла удвоить число учащихся, показывающих отличные результаты. Вновь обратимся к Европе: после коренной реорганизации школьной системы Польше потребовалось менее полугода, чтобы сократить разрыв между учебными заведениями по качеству обучения. То же самое можно сказать и о Венгрии.
Однако лидером в развитии образования является Восточная Азия, успешно опровергающая мнение о том, что ее достижения обусловлены чрезмерной учебной нагрузкой и зубрежкой — непопулярным в PISA методикам. Когда PISA впервые ввела критерий творческой способности к решению проблем, многие обозреватели ожидали обрушения рейтингов или, во всяком случае, снижения показателей успеваемости в восточноазиатских странах. Однако в победители вышел Сингапур. Когда в марте 2014 года я объявлял результаты, министр образования Сингапура Хен Сви Кит особо подчеркнул в ответном комментарии, что Сингапур придает огромное значение развитию творческого и критического мышления, социальных навыков, эмоциональной отзывчивости и формированию положительных черт характера у своей молодежи. В предшествовавшие несколько лет в системе образования Сингапура произошла тихая революция, оставшаяся почти незамеченной на Западе.
Прорыв Москвы
— Как бы вы прокомментировали уровень знаний 15-летних москвичей, продемонстрированный в исследовании PISA в мае этого года?
— Москва — первая мировая столица, средние школы которой прошли испытание тестом PISA. Со стороны московского руководства это был смелый шаг, поскольку критерии PISA существенно отличаются от тех, на которых строятся российские программы, нацеленные исключительно на усвоение информационного материала. Для PISA не так важна способность учащихся воспроизводить заученное, как умение экстраполировать имеющиеся знания и творчески применять их в необычных ситуациях. Результаты исследования показывают, что лучшие учащиеся московских школ ни в чем не уступают своим сверстникам из стран с наиболее эффективными системами образования по итогам проверки PISA 2012 года. Но школьный тест на основе программы PISA предназначен не только для того, чтобы определить место школ в мировых рейтингах. Это инструмент, помогающий школьникам лучше учиться, учителям лучше учить, а школьной системе быть более эффективной. Замечательно, что город выступает инициатором этого подхода и не боится смотреть в будущее. Будем надеяться, что примеру Москвы последуют и другие города.
— Знакомы ли вы с российской системой итоговой аттестации — ЕГЭ? Соответствует она, по вашему мнению, лучшим мировым практикам?
— Я очень внимательно слежу за развитием событий в России с того самого момента, когда был введен ЕГЭ. За последний год в особенности уровень совершенства, технического качества и транспарентности российских баз данных существенно возрос. Имея такой прочный фундамент, можно приступать к разработке политики.